Традиция – это передача художественного опыта из поколения в поколение, его творческое преломление в истории литературы.
Литературные традиции различны по степени устойчивости: одни удерживаются в литературе относительно недолго, другие, трансформируясь, переходят из века в век.
Новаторство – открытие новых путей в литературе, т.е. отказ от одних традиций и обращение к другим, в итоге – создание новой традиции. Новаторство требует высокого таланта, творческой смелости и глубокого ощущения требований времени.
А. Грин – создатель уникального художественного мира, условно названного Гринландией. Это страна романтической мечты, страна фантазии, созданная воображением писателя. Однако, как это ни парадоксально, истоки творческой манеры, её удивительное умение вторгать фантастическое в реальное следует искать в народных сказках, в произведениях Гоголя, Достоевского.
Создавая вымышленный художественный мир, границы которого резко расходятся с границами действительности, Грин последовал традиции, сложившейся в рамках мировой литературы. Джонатан Свифт перенёс в страну Лилипутию все несообразности социально-политического устройства Англии конца 17 – начала 18 века. Салтыков-Щедрин историей города Глупова показал крепостническую Россию. Однако условность в произведениях Свифта и Салтыкова-Щедрина имеет сатирическую направленность, которая лишь трансформирует конкретно-историческую реальность с помощью гротеска, аллегории или философско-символического построения. У Грина же условность возникает на уровне самого художественного мышления, как органическое свойство видения писателя. Он исключает изображаемые явления из конкретно-исторической действительности и переносит центр тяжести на общечеловеческий – этический и психологический – смысл, что является характерным свойством на всём протяжении его творческого пути.
В художественном мире А. Грина ведущим методом становится психологизм. В истории литературы 19 века сложилась целая плеяда писателей-психологов, которые представили с помощью разных приёмов и средств внутреннюю жизнь человека как мир постепенно раскрываемой тайны.
А. Грин продолжил эту традицию, хотя и по-новому подошёл к поэтике психологизма. Но сближение с Достоевским всё-таки наблюдается, пусть даже и только в одном: в стремлении проникнуть в область бессознательного. Однако, безусловно, подходы к решению этой задачи были совершенно разными. Достоевский показал тёмные стороны человеческой души, его герои находятся между двумя безднами, сознанием и сумасшествием. А вот у Грина герои движутся на пересечении грёз и действительности, это, прежде всего мечтатели, стремящиеся к раскрытию своего творческого потенциала.
Для того чтобы выявить основные особенности психологизма Грина, достаточно обратиться к его роману «Бегущая по волнам». Многие критики, да и сама Нина Грин, жена писателя, сходились на том, что это одно из самых автобиографических произведений. Этот роман наиболее полно отразил все искания и находки А. Грина, его взгляды, мысли, идеи, которые воплотились в произведении в целую теорию «Несбывшегося». «Бегущая по волнам» была написана в 1928 году, за четыре года до смерти. Это было, если можно сказать, итоговым произведением. Писался этот роман очень трудно. Это единственное произведение, начало которого имело 44 варианта. Грин действительно вложил в него всего себя, всю свою душу. По воспоминаниям Нины Грин, писатель, закончив «Бегущую по волнам», сказал: «Опустел я. В голове полное молчание... Писал его и казался себе богачом, так многоцветен и полон был дух мой».
Гамма психологических состояний героя зачастую сконцентрирована на душевных процессах, с трудом поддающихся изображению. Сочетание таких «микросостояний» с предельно чётким, линейным рисунком нравственного облика героя и составляет специфически гриновскую манеру психологического портрета. Новаторством Грина явилась обрисовка портрета сразу в двух, а то и более ракурсах. В портрете Геза, одного из героев романа «Бегущая по волнам», этот приём получает даже теоретическое обоснование: «При передаче лица авторы, как правило, бывают поглощены фасом, но никто не хочет признать значение профиля. Между тем профиль примечателен потому, что он есть основа силуэта – одного из наиболее резких графических решений целого. Не раз профиль мне указывал второго человека в одном…»
Кроме этого, следует сказать несколько слов о сюжете произведения. Ещё в дореволюционные годы Грина называли автором авантюрного жанра, прославившим себя рассказами о необычайных приключениях. Он был великолепным мастером композиции: действие в его произведениях разворачивается, как пружина, сюжеты их всегда неожиданны. Но не здесь заключается главное. «Сочинительство всегда было моей внешней профессией, - писал Грин в 1918 году, - а настоящей внутренней жизнью является мир постепенно раскрываемой тайны воображения…»
Таким образом, особенность сюжета заключается в его авантюрно-психологической природе. Авантюрное положение позволяет Грину раскрыть взаимодействие характеров, которые собственно и являются основным двигателем действия. Тем самым он смог, вслед за Достоевским, устранить в своём творчестве известную эстетическую антиномию: в произведении, построенном на психологическом сюжете, «почти нет движения». Наоборот, сюжет у Грина подчинён идее движения – романтическому символу вечного непокоя и обновления.
Говоря о психологическом методе А. Грина нельзя не сказать о его романтическом мировосприятии. Писатель по-новому подходит к поэтике романтизма. Во-первых, он отказывается от распространённого романтического типа – человека, загубленного трагическим несоответствием идеала и действительности, обращаясь к совершенно иному – человеку нравственно здоровому, не подверженному внутреннему разладу. Духовное благополучие гриновского героя имеет качественно новый характер. Он утверждает своё счастье в преодолении всех преград, стоящих на его пути. Классическому герою, чтобы достигнуть этого нужно было умереть, для его идеала не существовало реальной опоры в жестокой действительности. Романтический герой Грина обретает высокую жизнестойкость и уверенность в достижении цели. Во-вторых, происходит преломление экзотики через призму реальных отношений. Грин погружает читателя в бытовую обстановку и необычное художественной действие вызывает максимум доверия к происходящему. Экзотика явилась чисто внешним элементом, её породили безысходная серость и стремление художника к необычному, к особой обострённой яркости восприятия. В-третьих, ссылки на время чрезвычайно редки у Грина. Романтический перенос действия в прошлое или будущее – это было уже до него. Он создал как бы вневременное пространство, где живут и действуют его герои. Зачастую они движутся по законам невероятного, когда неуловимые ощущения материализуются в необычных поступках, видения облекаются плотью. В-четвёртых, в художественном мире Грина отсутствует образ несчастной и безответной любви. Наоборот, перед читателями возникает образ взаимной счастливой любви, где мужчина является олицетворением деятельного, творческого начала, а женщина воплощением доброты, преданности, нежности, но никогда - материнства. Образа матери с ребёнком в творчестве писателя не существует.
Однако романтизм Грина обнаруживает в себе и общеизвестные, классические признаки романтической литературы. Так, например, мотив тёмной ночи. Именно в это время суток Гарвей услышал таинственный зов, увидел корабль «Бегущая по волнам», в открытом море встретил легендарную девушку, в незнакомом городе Гель-Гью пришёл к памятнику Фрези Грант. Двойственность – это ещё одна из составляющих романтического мировосприятия. Томас Гарвей живёт одновременно в двух мирах: реальном и воображаемом, при этом реальность приобретает другую форму – карнавальную. Сама проблема «карнавального начала» не нова в литературоведении. М. Бахтин отметил влияние карнавализации на творчество Ф. Рабле, Ю. Манн увидел карнавальное начало в художественном мире Гоголя. Постановка вопроса о влиянии карнавала на творчество Грина может послужить ключом для раскрытия поэтического мира писателя. Ведь именно карнавальное начало воплощает в себя особые типы народной культуры, оказывающие на протяжении многих веков сильнейшее влияние на искусство и художественную литературу.
Не случайно центральный момент романа – карнавал, где главный герой узнаёт легенду о Бегущей, знакомится со своими единомышленниками, у которых в душе «живёт зерно удивительного растения – чуда». С темой чуда в литературе мы встречаемся часто. Она служит как средство художественного преувеличения. Однако чудеса Грина идут, скорее, от сказочных традиций, где к ним относились совершенно «всерьёз».
Романтизм позволил писателю выразить свой взгляд на нормы общественного поведения и индивидуальной морали, изобразив своего героя таким, каким бы он хотел его видеть, и, поставив героя перед лицом ситуаций, позволяющих ему наиболее полно выявить свои лучшие духовные качества.
Как центральные, так и эпизодические персонажи обладают исключительной психологической проницательностью, нервной чуткостью, интуицией. Они видят и слышат глубинное не только в человеке, природе, но и в самом себе.
Приём путешествия для произведений Грина стал каноническим. Во-первых, это уже исключение из привычной среды. Во-вторых, это определённая гамма впечатлений. В-третьих, это испытания, развёртывающиеся не только на уровне действия, поступка, но и в сфере душевного движения, тайно мелькнувшей мысли.
Это искусство проникновения в психологический «микрокосм» (определение Вадима Ковского), в сферу подсознательного действительно уникальное явление в нашей литературе.
Таким образом, А. Грин смог с блестящим мастерством сочетать в своём художественном мире как традиционные, так и новаторские черты. Следуя основным принципам литературной традиции, писатель постоянно создавал новые, придавая своему творчеству особую неповторимость и самобытность.
| 
