К проблеме художественного времени в отечественном литературоведении обращались неоднократно, отдельные аспекты освещены в трудах Д.С. Лихачева, в частности в «Поэтике древнерусской литературы», А.А. Потебни, В.В. Виноградова, Б.А. Успенского и др. Однако наиболее полным и содержательным явилось учение М.М. Бахтина. Несмотря на то, что он рассматривал временные и пространственные отношения в их неразрывном единстве, художественное время является ведущим, а пространство выступает как зависимая величина. «Приметы времени раскрываются в пространстве, а пространство осмысливается и измеряется временем» [1; 122]. В работе «Формы времени и хронотопа в романе» Бахтин представил типологию художественного времени. По его убеждению, уже в античный период были созданы три его существенных типа: авантюрное, авантюрно-бытовое и биографическое.
На примере греческого романа Бахтиным раскрыты специфические особенности авантюрного времени. Авантюрное время возникает вследствие разрыва или паузы «между двумя непосредственно смежными биографическими моментами» [1; 126]. Оно представляет собой ряд коротких отрезков, соответствующих отдельным авантюрам. В повествовательную ткань произведения данные временные промежутки вводятся специфическими «вдруг» и «как раз». Авантюрное время, как считает Бахтин, зависит от воли случая или вмешательства иррациональных сил (богов, демонов, магов-волшебников, в более поздний период – злодеев). Зачастую моменты авантюрного времени заключены в следующих формах: гаданий, преданий, предсказаний, вещих снов, предчувствий и др. Поэтому данный тип «лишен всякой природной и бытовой цикличности» [1; 128], которая внесла бы временной порядок.
Авантюрно-бытовое время было выявлено Бахтиным в результате интерпретации романа Апулея «Золотой осел». В ходе анализа отрицается механическое сочетание обозначенных типов времени. Характер их течения определяется двумя особенностями: жизненный путь 1) дан в оболочке «метаморфозы»; 2) сливается с реальным путем странствований и скитаний.
Биографическое время вполне реально, все моменты соотнесены к целому жизненного процесса, характерными признаками которого является неповторимость и необратимость.
Ученый выделяет два типа биографического времени. Первый под влиянием аристотелевского учения об энтелехии (от греч. «завершение», «осуществленность») называет «характерологической инверсией», в основе которой завершенная зрелость характера является подлинным началом развития. Изображение человеческой жизни дается не в рамках аналитических перечислений тех или иных черт и особенностей (добродетелей и пороков), а через раскрытие характера (действия, поступки, речь и другие проявления). Ко второму типу относится аналитический, в котором весь биографический материал распределяется на: общественную и семейную жизнь, поведение на войне, отношение к друзьям, добродетели и пороки, наружность т.п. Жизнеописание героя по данной схеме складывается из разновременных событий и случаев, так как определенная черта или свойство характера подтверждаются наиболее яркими примерами из жизни, совсем не обязательно имеющими хронологическую последовательность. Однако раздробленность временного биографического ряда не исключает целостности характера.
М.М. Бахтин выделяет также народно-мифологическое время, которое представляет собой циклическую структуру, восходящую к идее вечного повторения. Время глубоко локализировано, совершенно не отделимо «от примет родной греческой природы и примет «второй природы», т.е. примет родных областей, городов, государств» [1; 141]. Народно-мифологическое время в его основных проявлениях характерно для идиллического хронотопа со строго ограниченным и замкнутым пространством.
В работе «К истории типологии романа» Бахтин определяет особенности психологического времени, для которого характерна субъективная ощутимость и длительность. Течение психологического времени, в отличие от объективно данного, может растягиваться или сжиматься; мгновение может длиться долго или остановиться, а большие временные периоды – промелькнуть в одночасье.
В исследовании «Проблемы поэтики Достоевского» выделены также кризисное и карнавальное время.
Кризисное время, в сущности, является последним мгновением сознания, которое может приравниваться к годам или целым десятилетиям. Обычно такое течение времени возникает перед казнью, самоубийством или вмешательством иррациональных сил.
Карнавальное время «как бы выключено из исторического времени, протекающее по своим особым карнавальным законам и вмещающее в себя неограниченное количество радикальных смен и метаморфоз» [2; 198].
Д.С. Лихачев, развивая идеи Бахтина, относил литературу к временным видам искусства, считая, что «время – его объект, субъект и орудие изображения» [3; 5].Отметил особенности авторского, читательского и грамматического времени. На примере фольклорных жанров исследователь выделил несколько типов:
Исполнительное время отличается слиянием двух временных планов: авторского и читательского. Преимущественно характерно для народной лирики.
Эпическое время в былине складывается из времени действия и времени исполнения. Время действия строго локализировано в прошлом. Течение времени характеризуется неравномерностью и прерывностью.
Замкнутое время не выходит за пределы сюжета, всегда последовательно движется в одном направлении и никогда не возвращается назад. Замкнутость проявляется в отсутствии связи с историческим временем. Данный тип художественного времени относится к основным жанрам фольклора.
Особенности древнерусского понимания времени, как отмечал Д.С. Лихачев, вытекали из отсутствия его субъективного аспекта: «Наиболее древние представления о времени, засвидетельствованные русским языком, не были в той мере эгоцентричны, как эгоцентричны наши современные представления. <...> Прошлое было где-то впереди, в начале событий, ряд которых не соотносился с воспринимающим его субъектом» [4;286]. Отсюда ученый делает вывод, что художественное время в древнерусской литературе было полностью подчинено сюжету, оно замедлялось или ускорялось исключительно из особенностей повествования (например, вставка диалогов или молитвы). Д.С. Лихачев указал на возможную связь художественного времени с историческим ходом событий. Это явление получило название «открытого» времени, т.е. входящего во временной поток определенной исторической эпохи. Противоположным стало «закрытое», или замкнутое время, совершающееся только в пределах сюжета.
Связь литературы как словесно-образного вида искусства со временем, по мнению Б.А. Успенского, обусловлена спецификой языка. «Словесное описание любого пространственного соотношения, вообще любой реальной картины по необходимости передается в виде последовательности, протяженной во времени» [5; 103]. В работе «Поэтика композиции» Б.А. Успенским затронута проблема о «множественности точек зрения». В ходе исследования автор указывает на совмещение различных временных планов, происходящих в результате совпадения точки зрения «описываемого лица» (персонажа) и точки зрения «описывающего лица» (автора). В силу того, что литературное произведение всегда предполагает наличие адресата, Успенский выделил два его типа: внешний и внутренний. Внешний является наблюдателем, находящимся за пределами художественного изображения. Внутренний выступает как зритель, помещенный непосредственно в изображаемый мир. Таким образом, совмещения точек зрения возможно и в плане адресата.
А.А. Потебня отметил безграничные возможности организации художественного времени в тексте. Текст рассматривался им как диалектическое единство двух композиционно-речевых форм: описания («изображение черт одновременно существующих в пространстве») и повествования («Повествование превращает ряд одновременных признаков в ряд последовательных восприятий, в изображение движения взора и мысли от предмета к предмету» [6;289]). Потебня разграничил время реальное и время художественное; рассмотрев соотношение этих категорий в произведениях фольклора, он отметил историческую изменчивость художественного времени.
Список литературы
1. Бахтин М.М. Литературно-критические статьи/Сост. С. Бочаров и В. Кожинов. М., 1986.
2. Бахтин М.М. Проблемы поэтики Достоевского. Работы 1960-1970 гг. Собр. соч., т. 6. М., 2002.
3. Лихачев Д.С. Историческая поэтика русской литературы. Смех как мировоззрение и другие работы. СПб, 1999.
4. Лихачев Д.С. Поэтика древнерусской литературы. 3-е изд. М., 1979.
5. Успенский Б.А. Поэтика композиции. М., 1970.
6. Потебня А.А. Теоретическая поэтика. М., 1990.
|
