Основные аспекты психопоэтики романа «Бегущая по волнам» раскрываются Грином в мотиве игры, который до сих пор привлекает внимание ученых из разных областей знания (философии, психологии, биологии, эстетики и т. д.). С древних времен игра выступала, с одной стороны, как философско-эстетическое понятие, с другой - как система изобразительных ситуаций, связанных с театральным искусством, карнавальным действом или с разными видами игрового поведения в сфере повседневного быта. Таким образом, в современном науковедении феномен игры не имеет однозначного определения; семантическое ядро определяемого слова отличается многоаспектностью. Его толкование в нашем понимании обусловлено двумя основными функциями, выделенными Хейзингой.
Первая - игра как представление чего-либо. По своему происхождению слово «представлять» буквально означает «ставить что-либо перед глазами». Таким образом, представление рассматривается как воплощение, мнимое осуществление, плод воображения. В данном контексте игра - это, во-первых, деятельность, допускающая определенную степень свободы, импровизацию, «Всякая Игра есть прежде всего свободная деятельность» [1; 17], во-вторых, предполагающая иллюзорность действительности, в-третьих, представляющая своеобразное моделирование. Таким образом, понятийный ряд свобода – иллюзия – модель предполагает создание человеком собственного мира, отличного от реального, в котором в полной мере реализуется его индивидуальная сущность. «Игра не есть «обыденная» жизнь и жизнь как таковая. Она скорее выходит из рамок этой жизни во временную сферу деятельности, имеющей собственную направленность» [1; 18]. Игра протекает внутри игрового пространства, которое обозначается реально либо мысленно. «Это как бы временные миры внутри обычного, созданные для выполнения замкнутого в себе действия» [1; 20].
В романе «Бегущая по волнам» к данному типу относятся игра воображения и игра звука. С позиций психологизма подобные игры направлены на раскрытие «внутреннего человека».
Вторая функция игры заключается в борьбе, состязании за что-либо. В этом случае, игра обусловлена определенной регламентацией. Хейзинга отмечал, что «малейшее отклонение от нее расстраивает игру, лишает ее собственного характера и обесценивает» [1; 21]. Однако в игровой модели могут присутствовать такие дефиниции, как случайность и вероятность. В целом игра подразумевает реализацию особого игрового поведения, отличающегося двуплановостью, компонентами которой, по мнению Лотмана, являются «серьезный» или «практический» и «условный» характер поведения. К данному типу относятся игра в карты и игра в шахматы, которые направлены на раскрытие преимущественно «внешнего человека».
1. Игра воображения.
Значительная роль в психопоэтике романа отведена игре воображения. Прежде всего, это обусловлено необыкновенной фантазией главного героя. Образы, созданные воображением Томаса Гарвея, имеют четкость начертанных линий, приобретая характер «сумеречного узора». Воображение героя направлено не только на создание картин желаемого будущего, но и на мысленное представление событий минувших дней. «Воскрешая впечатление, я создал фигуры из воздуха, расположив их группой вчерашней сцены; сквозь них блестели вчерашняя вода и звезды огней рейда» [2; 13]. Благодаря сильной впечатлительности, увиденное впервые способно вызвать в сознании Томаса Гарвея целые игровые ситуации. Так произошло при виде корабля «Бегущая по волнам»: «Я мысленно вошел по трапу к себе, в свою каюту, и я был - так мне представилось – с той девушкой <...> я некоторое время удерживал представление [2; 20].
Однако сознание героя зачастую не способно к логическому обоснованию своих мыслей и поступков. «Ход предчувствий, неуловимых, как только я начинал подробно разбирать их, был слышен в глубине сердца, не даваясь сознанию» [2; 27]. Отсюда источником воображения становится бессознательное, выступающее как иррационально-парадоксальная сфера. В этом смысле движение героя происходит по законам невероятного. Так, на линии пересечения грез и действительности возникает легендарный образ Фрези Грант, бегущей по волнам. В ней Томас Гарвей находит нравственную опору своему миропониманию. Характеризуя данный тип игры, отметим, что предметы воображения направлены героем прежде всего на поиски смысла жизни, охваченные стремлением и тоской.
2. Игра звука.
В художественной организации произведения звук выступает как семантически значимая единица, зарождающаяся в метафорической природе сознания. Игра звука в психопоэтике романа «Бегущая по волнам» подвергается различным модификациям. Ориентироваться в бесконечном хаосе жизни Томасу Гарвею представляется возможным лишь благодаря звучанию внутреннего голоса. Это, по мнению автора, отнюдь не мистика, а «причудливая трещина подсознательной сферы» [2; 18]. Внешние факты и события воспринимаются тонкой поэтической душой Гарвея как своеобразный мотив. Именно такое состояние возникло при первой встрече с неизвестной девушкой. Среди знойного шума толпы «был полный звук, верный тон – я слышал его…Что, если мелодия была предложена истинным на сей раз оркестром?» [2; 10-11]. Острый слух героя способен проникнуть в самую суть бытия и слышать то, что еще недоступно другим. «В тишине вечера я начал различать звук, неопределенный, как бормотание; звук с припевом, с гулом труб, и вдруг я понял, что это музыка» [2; 91]. Однако целостность мировосприятия героя выражается не только в музыке чувств, но и в зарождении мыслей, выступающих как совокупность звуков, издаваемых одновременно («Хор мыслей пролетел и утих» [2; 68]. Таким образом, душевные процессы и состояния героя изначально формируются в определенный набор звучаний и лишь затем становится доступными работе мысли.
Игра звука тесно связана с игрой на музыкальном инструменте, которая нередко сопровождается в состоянии пророческого вдохновения. Считается, что звуки музыки оказывают особое влияние на человека, обретая при этом магическое значение. Музыкальная композиция и манера исполнения обычно передают внутреннее состояние играющего. Так, капитан Гез, известный среди матросов как человек непредсказуемый – «никогда нельзя знать, как он поступит» [2; 35] - почти одновременно способен играть страстный этюд Шопена и выводить «дикие фиоритуры», «томительные скрипучие диссонансы» [2; 50]. Таким образом, возникает парадигма гармония-дисгармония, указывающая на сочетание противоположного: любовь к искусству и ненависть к человеку. Душевный надрыв выражается и во внешнем облике героя: «Зрелище человека с желтым лицом, с опухшими глазами, сунувшего скрипку под бороду и делающего головой движения, чтобы удобнее пристроить инструмент…»; «Я не ожидал хорошей игры от его больших рук и был удивлен, когда первый же такт показал значительное искусство» [2; 49].
3. Игра в карты.
Начиная с XVIII века, карточная игра стала неотъемлемым элементом жизни дворянских гнезд. В русской литературе XIX века данный мотив наиболее полно раскрывается в таких произведениях, как «Пиковая дама» А.С. Пушкина, «Маскарад» М.Ю. Лермонтова, «Игрок» Ф.М. Достоевского.
Вводя в ткань повествования фрагмент игры, Грин указывает на принадлежность героя к определенному социальному слою. С другой стороны, показывая разнородные экспрессивные отношения к игре, автор смело рисует окружение главного героя. Но основная функция карточной игры заключается в ее скрытых, таинственных возможностях. Процесс игры подобен человеческой жизни, управляемой роком и волей случая. Так, Томас Гарвей после ряда неудач получает благосклонность фортуны и именно в этот момент слышит призыв, всколыхнувший его тоску по Несбывшемуся и, тем самым, изменив его жизненный путь.
4. Игра в шахматы.
Игра в шахматы символизирует образ мира, в котором действуют два противоположных начала - космические силы созидания и разрушения. Два цвета игровой доски отражают дуальную структуру мира. То есть данная игра - это противостояние. Не случайно капитан Гез, чувствуя в Томасе Гарвее своего противника и желая доказать силу и превосходство, предлагает сыграть партию. Издревле игра в шахматы считалась благородной, интеллектуальной игрой, подражанием богам. Таким образом, выбор капитана Геза характеризует его личностные качества и невольное уважение к противнику.
В заключение отметим, что именно мотив игры и его модификации раскрывают своеобразие и самобытность романа «Бегущая по волнам». Игра, как отмечал Берн, автор книги «Игры, в которые играют люди» представляет собой жизненный сценарий, который каждому человеку дано осуществить по-своему. Таков главный герой романа. Выбрав свой путь, он смело идет вперед, обладает высокой жизнестойкостью и уверенностью в достижении цели. Литература
1. Хейзинга Й. Homo ludens. В тени завтрашнего дня: Пер. с нидерл./ Общ. ред. и послесл. Г.М. Тавризян. – М., 1992.
2. Грин А. Бегущая по волнам. М., 1989.
|
